Литературно-музыкальная композиция Клуба юных моряков «Нахимовец» МКОУ «Верхнебалыклейская СШ» Быковского района Волгоградской области.
Постановка заняла 1 место в районном конкурсе «Мы внуки твои, Победа!» 2017 года.
Автор и режиссер – Александр Филатов.
Звучит музыка довоенной поры «Рио-Рита», выходят из-за кулис дети в обычной летней одежде, катаются на велосипеде, самокате, катают машинки, девочки прыгают со скакалкой, играют в классики, крутят обручи. (На мультимедиа — фото довоенной поры Сталинграда…)
И тут звучит гул пикирующих самолетов со взрывами.
Появляется на заднем плане разрушенный ЖД вокзал, и дети становятся в круг около крокодила и через три круга движения быстрым шагом останавливаются — как будто бы это фонтан «Детский хоровод».
Стихает музыка, и появляется рассказчик с дневником, зачитывает…
Мужеством исполнены страницы истории нашей Родины. И высочайшей вершиной этого мужества была самая народная и самая священная из всех войн на Земле – Великая Отечественная. Всем, кому тогда не было и шестнадцати, всем, чье детство черной краской опалила война, посвящаем!
Кто-то встретил войну совсем крохой, кто-то подростком, кто-то на пороге юности. Беда застала их в городах и маленьких деревеньках, дома и в пионерском лагере, на переднем крае и в глубоком тылу.
Война обрушилась на детей бомбежками, голодом, разлуками.
Великая Отечественная война — самая страшная в истории человечества. Война, втянувшая 61государство, 11миллионов солдат. Сделала миллионы людей калеками. Гибли сыновья, дочери, братья, сестры, мужья, жены.
Каждый четвертый погибший – ребенок.
Война и юность… Война и матери… Но самое страшное, самое бесчеловечное – это ВОЙНА и ДЕТИ. Война вырвала из рук матерей младенцев. Война погасила радость в детских глазах. Война убила детство.
Все вместе: Дети войны…
1.- Мы были на ее дорогах.
- — В партизанских отрядах и в воинских частях.
- — Мы надрывались у станков, хоронили своих близких.
4.- Замерзали и умирали с голоду в блокадном Ленинграде.
- — Не легче нам было и в Сталинграде!
- Дети войны – и веет холодом.
Дети войны – и пахнет голодом.
Дети войны – и дыбом волосы:
На челках детских… седые полосы.
Чтец с дневником: В Сталинград война ворвалась внезапно 23 августа 1942 года. Еще накануне работали все предприятия, магазины, кинотеатры, детские сады, школы готовились к новому учебному году. Но в тот день, пополудни, все в одночасье рухнуло. 4-я немецкая воздушная армия обрушила свой бомбовый удар по улицам Сталинграда. Сотни самолетов, совершая один заход за другим, планомерно уничтожали жилые кварталы. История войн еще не знала столь массированного разрушительного налета. В городе тогда не было скопления наших войск, так что все усилия противника были направлены на уничтожение именно мирного населения.
Никто не знает – сколько тысяч сталинградцев погибло в те дни в подвалах обрушившихся зданий, задохнулось в земляных убежищах, сгорело заживо в домах.
И все это было на глазах у маленьких жителей города.
(Переменяясь, дети по кругу сидят, а кто говорит, тот встает ближе к краю сцены)…
- «В подвал к нам спустилась женщина, в руках которой была большая кукла. Взгляд её был отрешенным, внимание рассеянным. Когда её спросили, зачем ей эта кукла, она ответила, что это её ребенок. Тогда мы ей стали объяснять, что в руках у неё не ребенок, а кукла. Кажется, наши слова дошли до неё. Женщина пришла в неописуемый ужас. Оказывается, выбегая из горящего дома, она по инерции выхватила из качалки вместо ребенка куклу. Крик этой женщины, её вой до сих пор забыть невозможно».
2.«Было около четырёх часов пополудни. Объявили по радио: угроза воздушного нападения продолжается. Не успели мы вбежать в щель, как пронзительный свист прорезал воздух и тяжёлый удар раздался где-то вблизи. Упала первая бомба. Бабушка и дедушка, захваченные бомбардировкой врасплох, вбежали в щель уже втолкнутые воздушной волной».
- «Из своего подземного убежища мы выбежали наружу, мне было 13 лет. – Наш дом горел. Многие дома по обе стороны улицы тоже были охвачены пожаром. Отец и мама схватили нас с сестренкой за руки. Нет слов описать, какой мы испытывали ужас. Вокруг все пылало, трещало, взрывалось, мы бежали по огненному коридору к Волге, которую из-за дыма не было видно, хотя она была совсем близко. Вокруг были слышны крики обезумевших от ужаса людей. На узкой кромке берега скопилось много народа. Раненые лежали на земле вместе с мертвыми. Наверху, на железнодорожных путях взрывались вагоны с боеприпасами. Над нашими головами летели железнодорожные колеса, горящие обломки. По Волге двигались горящие потоки нефти. Казалось, что горит река… Мы бежали вниз по берегу Волги. Вдруг увидели небольшой буксирный пароход. Едва мы поднялись по трапу, как пароход отошел. Оглянувшись, я увидел сплошную стену горящего города».
- «Мы с мамой ушли из разрушенного дома. Она должна была родить или братика, или сестренку. И я стал уже осознавать, что я — единственный, кто может помочь ей на этой трудной дороге. Мы ночевали под открытым небом, я подтаскивал солому, чтобы маме было легче лежать на подмерзшей земле, собирал колосья и кукурузные початки. Мы прошли 200 километров, прежде чем найти крышу — остаться в холодном сарае в хуторе. Я по обледеневшему склону спускался к проруби, чтобы принести воды, собирал дровишки, чтобы обогреть сарай. В таких нечеловеческих условиях на свет появилась девочка…»
- Галина Крыжановская, «А мне не было тогда и пяти лет , когда я больная, с высокой температурой, лежала в доме, где хозяйничали фашисты. Помню, как один молодой немец стал куражиться надо мной, поднося нож к моим ушам, носу, грозя отрезать их, если я буду стонать и кашлять. В эти страшные мгновения, не зная чужого языка, одним инстинктом я поняла, какая мне грозит опасность, и что я не должна даже пискнуть, не то чтобы крикнуть: «Мама!»
- «А у нас с сестрой от голода кожа заживо гнила, ноги распухали. По ночам мама выползала из нашего подземного убежища, добиралась до помойной ямы, куда немцы сбрасывали очистки, огрызки, кишки… И мы все это ели…»
Ведущий: На одной из улиц Сталинграда стоял маленький домик . Жила в нем семья: мама, папа и двое детей. Отец ушёл на фронт, мама работала день и ночь, дети оставались одни.
Сценка
Брат и сестра в ожидании матери. Сестра, кутаясь в старую шаль, играет в куклы, брат ремонтирует табурет.
1.Сестра. Как холодно! И мама не идет.
Быть может, хлебушка она нам принесет?
Ну, хоть бы крошечку где отыскать,
Голодной страшно мне идти в кровать.
2.Брат. А разве я есть не хочу? Хочу!
Но все равно молчу.
Ведь там, где папа наш сейчас,
Потяжелее, чем у нас.
Хоть и разрываются снаряды здесь,
Но дом у нас с тобою есть.
И пусть фашисты недалеко.
Да, а кому сейчас легко!
Сестра. А помнишь блинчики с вареньем,
Чай с маминым печеньем,
Которое по праздникам пекла она.
Сейчас я б съела все одна!
Брат. Опять ты о еде заговорила!
Уж лучше б душу не травила!
Чем чаще вспоминаешь ты о ней,
Тем голод чувствуешь сильней.
И мне воспоминанья эти не нужны.
Сестра. А вот и мамины шаги слышны!
Брат (строго). Не вздумай хныкать перед ней,
Дай отдохнуть сначала ей.
Немецкие войска теснили наши дивизии к Волге, захватывая одну за другой улицы Сталинграда. И новые колонны беженцев под охраной оккупантов тянулись на запад. Крепких мужчин и женщин загоняли в вагоны, чтобы вести как рабов в Германию, детей прикладами отгоняли в сторону…
Но в Сталинграде находились и семьи, которые остались в расположении наших сражающихся дивизий и бригад. Передний край проходил через улицы, руины домов. Застигнутые бедой, жители укрывались в подвалах, земляных убежищах, канализационных трубах, оврагах.
- «От налетов были разрушены магазины, склады, транспорт, дороги, водопровод. Прекратилось снабжение населения продовольствием, не было воды. Нам за пять с половиной месяцев обороны города гражданскими властями не было выдано ни каких-либо продуктов, ни одного куска хлеба. Впрочем, и выдавать было некому — руководители города и районов сразу эвакуировались за Волгу. Никто не знал, есть ли жители в сражающемся городе и где они находятся.
- «Как же мы выживали? Только милосердием советского солдата. Его сострадание к голодным и измученным людям спасало нас от голода. Каждый, кто выжил среди обстрелов, взрывов, свиста пуль, помнит вкус мерзлого солдатского хлеба и варево из пшенного брикета».
- «В нашем подвале под деревянным домом укрывались трое женщин и восемь детей. Выходили из подвала за кашей или водой только мы — старшие дети, а было нам по 10-12 лет: женщин могли принять за разведчиц. Однажды в овраг, где стояли солдатские кухни, поползла и я.
Пережидала обстрелы в воронках, пока добралась до места. Навстречу мне шли бойцы с ручными пулеметами, коробками с патронами, катили орудия. По запаху я определила – за дверкой блиндажа находится кухня. Я топталась, не решаясь открыть дверь и попросить каши. Передо мной остановился офицер: «Откуда ты, девочка?» Услышав про наш подвал, он повел меня в свою землянку в откосе оврага. Поставил передо мной котелок с гороховым супом. «Зовут меня Павел Михайлович Корженко, — сказал капитан. – У меня сын Борис – твоего же возраста».
Ложка дрожала у меня в руке, пока я ела суп. Павел Михайлович смотрел на меня с такой добротой и состраданием, что душа моя, скованная страхом, обмякла и затрепетала от благодарности. Еще много раз я буду приходить к нему в землянку. Он не только кормил меня, но и говорил о своей семье, читал письма от сына. Случалось, рассказывал о подвигах бойцов дивизии. Мне он казался родным человеком. Когда я уходила, он всегда давал мне с собой брикеты каши для нашего подвала… Его сострадание на всю жизнь станет для меня нравственной опорой.
Тогда по-детски мне казалось, что война не может погубить такого доброго человека. Но после войны я узнала, что Павел Михайлович Корженко погиб на Украине при освобождении города Котовска…»
- «В подпол, где укрывалась наша семья, прыгнул молодой боец. «Как же вы здесь жили?» – удивился он и сразу снял свой вещевой мешок. Положил на топчан кусок хлеба и брикет каши. И сразу выскочил наружу. Мать семейства бросилась за ним, чтобы сказать ему спасибо. И тут на ее глазах бойца насмерть сразила пуля. «Если бы не задержался, не стал бы с нами делиться хлебом, может быть, успел бы проскочить опасное место», — сокрушалась она потом.
Поколению детей военной поры было присуще раннее осознание своего гражданского долга, стремление сделать, что было в их силах, чтобы «помочь сражающейся Родине», как ни высокопарно сегодня это звучит. Но такими были юные сталинградцы.
1.Анатолий Столповский: «А мне было всего 10 лет. Я часто отлучался из подземного убежища, чтобы добыть еду для мамы и младших сестренок. Но она не знала, что я постоянно под огнем ползу в соседний подвал, где располагался артиллерийский командный пункт. И вот в один из дней, когда на моих глазах погибли двое связистов, которые один за другим пытались восстановить связь… Фашисты были уже в десятках метров от КП, когда я, надев маскхалат, пополз искать место обрыва. Вскоре офицер уже передавал команды артиллеристам. Вражеская атака была отбита. Еще не раз в решающие моменты боя я под обстрелом соединял нарушенную связь. Капитан, передав матери буханки хлеба и консервы, благодарил ее за воспитание такого отважного сына. Мне кажется, она тогда и не поняла, за что же столько почестей мне было, а то бы меня наказала…»
2.«27 сентября. Дом наш сгорел, одежда, закопанная во дворе, тоже сгорела, хоть и была в земле. Мы разутые, раздетые. Спрятаться негде. Когда весь этот ужас наконец закончится?!».
- «12 декабря. Мы ложимся спать, согнувшись, прижавшись друг к другу. Но согреться невозможно: мороз градусов 35, может, больше. Мы, казалось, пристыли друг к другу, а мороз все крепчал».
В руках ребят фото Марии Усковой (землячки, проживающей до войны в поселке Катричев Быковского района, тогда Луговопролейского района) и Саши Филиппова.
- И я имею право обвинить за то, что не могу я жить.
И что цветы цветут не для меня.
Меня сковала холодом земля,
Мне руки палачей сдавили грудь…
А я б хотела в небо заглянуть,
- И я хотел бы звезды посчитать, и быть любимым,
Но тяжек груз земли родимой.
Крупинка я замученных детей
Я – только в памяти людей.
Я обвиняю насилие! Зло! Жестокость любых мастей!
В подвалах, земляных норах, подземных трубах – всюду, где прятались жители Сталинграда, несмотря на бомбежки и обстрелы, теплилась надежда – дожить до победы. Об этом, вопреки жестоким обстоятельствам, мечтали и те, кто был угнан немцами из родного города за сотни километров.
- «В дни Сталинградской битвы нашу семью – маму и троих сестер фашисты загнали в барак концлагеря. Чудом мы выбрались из него, а на другой день увидели, что немцы сожгли барак вместе с людьми.
От болезней и голода умерла мама. Мы были полностью истощены и напоминали ходячие скелеты. На головах – гнойные нарывы. Мы с трудом двигались… Но в один из дней моя старшая сестра Мария за окном увидела всадника, на шапке которого была пятиконечная красная звезда. Она распахнула дверь и упала в ноги вошедшим бойцам. Я помню, как она в рубашке, обхватив колени одного из бойцов, сотрясаясь от рыданий, повторяла: «Спасители наши пришли. Родные мои!» Бойцы кормили нас и гладили наши обстриженные головы. Они казались нам самыми близкими людьми на свете».
- «После оккупации, оказавшись в глухом селе, я, одиннадцатилетняя девочка вместе с матерью пошла работать в госпиталь. Взяв медицинскую сумку, в мороз и пургу каждый день отправлялась в неблизкий путь, чтобы принести в госпиталь медикаменты и перевязочные средства. Пережив страх бомбежек и голод, у меня откуда-то находились силы ухаживать за двумя тяжелоранеными бойцами».
- «В эвакуации, работая в бытовой службе одной из воинских частей, я напишу в дневнике 3 февраля 1943 года: «(Трижды) ура!!! Немцы полностью уничтожены, идут длинные вереницы пленных. Противно на них смотреть. Идут обмороженные, полураздетые, сопливые. Гады проклятые!» В апреле я, сестра и мама вернулись в город. Отец погиб в осаждённом городе».
Оканчивается дневник описанием танцев в клубе лётчиков, где две сестры Арацких танцуют ВАЛЬС «Ах, эти тучи в голубом» (Девочки танцуют с гимнастерками на плечиках)…
— «А мама нас всё укоряет: какие танцы? — есть нечего»…
— И, похоже, всё никак не может поверить в то, что мирная жизнь всё-таки наступила.
1-й: Нам нужен мир – тебе и мне, и всем на свете детям,
И должен мирным быть рассвет, который завтра встретим.
2-й: Нам нужен мир, трава в росе, улыбчивое детство,
Нам нужен мир, прекрасный мир, полученный в наследство.
3-й: «Нет!» — заявляем мы войне, всем злым и черным силам…
Должна трава зеленой быть, а небо синим-синим!..
4-й: Ты слышишь, друг, звенят ручьи, поют на ветках птицы.
На замечательной земле нам довелось родиться.
5-й: Так пусть она цветет всегда, пускай шумит садами.
Пусть люди смотрят на нее влюбленными глазами!
- Я люблю свой великий город.
Где б я ни был, он всюду со мной.
Его набережных просторы
И цветущие степи весной.
И пускай чередой столетий
Самой лучшей из лучших наград
В Волгограде рождаются дети,
Прославляя родной Волгоград.
Песня: «Для дружбы, для улыбок и для встреч!»
или
«Детство» (…должны смеяться дети)…
Лариса Полякова
Детство, детство, детство — это свет и радость,
Это — песни, это — дружба и мечты.
Детство, детство, детство — это краски радуг,
Детство, детство, детство — это я и ты!
Все люди на большой планете
Должны всегда дружить,
Должны всегда смеяться дети
И в мирном мире жить!
Ярко-ярко пусть пылают лишь рассветы,
Ночью звездной пусть спокойно спят поля…
Детство, детство добротой не зря согрето,
Детство, детство — завтрашний твой день. Земля!
Детство, детство, детство — это летний вечер,
Парус неба и хрустальный звон зимы.
Детство, детство, детство — это значит дети,
Дети, дети, дети — это значит мы!
