Галина Широкова
г. Новоаннинский
Санинструктор
В бою не раз в глаза глядела смерти
Сестричка с медсанбата под горой.
Она спешила всё сама проверить:
А вдруг в воронке кто-нибудь живой?
Боец лежал, рукой сжимая рану,
Откинувшись бессильно головой…
На скомканном листочке кровью: «мама…
Ты только не волнуйся… я живой…»
Сестричка шепчет:
— Милый, потерпите!
Собрав кишки в растерзанный живот,
Похолодела: как же поступить ей?!
До медсанбата он не доживёт…
Лежал солдат в воронке среди пыли,
Боль затаилась складкой меж бровей,
А облака в глазах застывших плыли,
И где-то пел призывно соловей…
Сестра склонила голову свою
Пред вековечным подвигом солдата:
Он пал сегодня в праведном бою,
Приблизив день победный в 45-м!
Старый хутор
На исходе века обветшала,
Замерла родная деревенька,
Не могу узнать, какая жалость!
Видно, не была я здесь давненько.
Старый хутор сгорбился под небом,
Обезлюдел в гулкой тишине,
Будто молодым и шумным не был —
Целый век пронёсся, как во сне…
В этом старом доме небогато —
Никогда никто здесь не был лишним –
Бабушка жила моя когда-то —
Славная Татьяна Кузьминична.
Сыновьями лишь была богата:
Взяли ростом, и умом, и силой,
Только б жить да жить её ребятам,
Но сгущались тучи над Россией…
В 41-ом мать их провожала
На войну – вон до того пригорка!
Каждого к груди своей прижала,
Каждому дала кисет с махоркой…
Осенив крестом, им вслед глядела,
А потом ждала, с судьбой не споря:
Ведь в войну в колхозе много дела,
А в стране родимой много горя.
По ночам молилась пред иконкой,
Чтоб домой вернулись все ребята,
Но летели в хутор похоронки
С той войны суровой и проклятой.
… Нет давно на свете бабы Тани,
Вечным сном уснули сыновья.
Скоро, видно, хутора не станет,
А ведь это — родина моя…