Екатерина Долгих
В комнате
В комнату с красивым убранством врывается малыш:
«Деда Дитрих, расскажи, как в бою пал ниц!
Мама проболталась, что ты воевал,
Только вот медалей твоих я не видал».
И взглянуло на ребенка старое лицо,
К морщинам прежним добавились еще –
Неловкая улыбка появилась вдруг,
Некогда спокойных дрожь коснулась рук…
«Знаешь, мальчик мой, сложен тот этап,
Молодой и глупый, не зная, воевал.
В общем-то, безумцами были там все мы –
Любой команды сверху слушались полки».
Тут взгляд у Дитриха на миг остекленел –
Как видно, вспомнил то, чего сам не хотел.
Былая дрожь ушла, поникли плечи,
Разумом здесь нет, мыслями далече.
Лентой кинопленки события неслись:
Вот дают оружие и велят: «Дерись!»
Молодой и буйный глупостью пылал,
А последний кадр уж кровью заплывал…
Очнувшись, он продолжил:
«Мне больно вспоминать,
Ошибок прошлых не исправить,
И время не вернуть мне вспять».
Но я безумно рад, что проиграл в Войне,
Ведь неизвестно, что б было, если б не оне –
Бесстрашные, отважные, в атаке так страшны,
Ведь их бравада правая спасла лицо страны.
Исход стал ясен после Сталинградской битвы,
Тогда не только я припоминал молитвы.
«Ходил» Вокзал центральный из рук к рукам –
Сталинградец смелый сдаваться не желал.
То была ужасная, кровавая страница,
От ужаса в глазах совсем сплывались лица.
И только там я понял, что мой народ не прав,
И от фашиста подлого я отвернул свой взгляд.
И все же сталинградцы – удивительный народ!
Никогда не знаешь, какой с ними исход:
Бывало не щадят, и рвутся напролом,
А кто-то очень добрый… немца в дом привел».
У внука с удивлением расширились глаза,
А дед, хитро прищурившись, с улыбкой рассказал:
«Да-да, внучок, такие люди вот бывают.
Ну, все, иди, там баба Маша чаю наливает».
В комнате с красивым убранством сидит старик,
Кинолента плавает и в глазах рябит:
Кровь, убийства, слезы, потери, автомат,
Бомбежка, сорванный фашистский флаг.
Мальчишка-фриц – ни слова не понять,
Минуты без дыхания – врага нельзя спасать!
Глаза в глаза. Раскаянье, желание помочь!
С советскими солдатами в атаку в ту же ночь.
Любовь, в глазах сияние, и дрогнула рука.
Стараниями долгими искуплена вина.
Вздох облегчения, что враг-фашист убит.
В комнате красивой улыбается старик.