Юрий Данилин
г. Новоаннинский
Я помню
Мне еще не исполнилось семи лет, когда я ощутил ужасы войны. Немец рвался к Сталинграду, оккупировав большую часть нашей области. Ново-Анненский район стал прифронтовым. Мой дед Федор и его брат Степан между своими домами вырыли глубокое и широкое убежище, укрыли деревянным настилом, рубероидом и застлали землей. Внутри сделали ниши для продуктов и воды, хотя в трех метрах находился колодец-журавль.
Самое страшное случилось в один из летних выходных дней, когда на базар, который размещался на месте современной центральной площади, съехались хуторяне, пришли горожане, чтобы пополнить запасы продуктов, купить мыло, спички, соль, керосин, курево.
Мы с друзьями затеяли игру в переулке Красноармейском. Вдруг раздался гул самолетов. Несколько немецких крылатых машин на бреющем полете кружили над базаром, расстреливая из пулеметов людей. Мы рванули в центр и увидели страшную картину: везде лежали тела людей, лошадей, слышались стоны раненых; всюду — людское смятение. Дед Степан в минуты обстрела находился в магазине, поэтому и остался жив. Встретив нас на площади, он отвесил каждому по увесистому подзатыльнику и проводил домой. Нервная дрожь от увиденного не проходила долгое время. Вечером дед Степан подробно рассказал о случившемся и строго наказал: на базар – ни ногой. В этот день бомба попала в кинотеатр «Юнг-Штурм, который был перенесен в Дом культуры (старое здание). Мы садами пробирались, чтобы посмотреть кино.
Массовые налеты врага на железнодорожную станцию Филоново и другие объекты поселка вынудили нашу семью перебраться к родственникам в хутор Гуляевский. Нас, беженцев, собралось много, спали в основном на полу и на чем попало. Днем ходили гурьбой по хутору, выпрашивая еду, но не всегда удавалось хоть немного заморить червячка.
В один из дней немецкий самолёт сбросил на грунтовую дорогу Сталинград – Москва две деревянные бочки, которые при ударе о землю разбились в цепки. Из них высыпалась сплошная серая масса. Мы сначала не поняли, что это такое. Но когда кишащая пелена направилась на хутор и по земле, и по воде, стало ясно – мыши (я и не знал, что они прекрасно плавают). Через короткое время хутор был оккупирован грызунами, зараженными мышином тифом. Кошки, которые по обыкновению стали их пожирать, быстро сдохли. Серая мерзость быстро пробиралась в дома, сараи в поисках пропитания и укрытия. С трудом засыпая, утром под собой можно было обнаружить по нескольку раздавленных грызунов.
Дед Макар соорудил скамейку с опрокидывающимся ремнем от сельхозтехники, на край цеплял кусочек сала, и мыши. кидаясь на приманку, падали в ведро с водой. За день в выгребную яму выносили по 3-4 ведра, кишащих грызунами. Но их не становилось меньше. Началась эпидемия среди местного населения. И нам пришлось вернуться домой.
Но здесь нас ждало очередное испытание: бомбой, разорвавшейся на поместье, полностью разрушило восточную стену дома деда Степана, в нашем жилище вылетели оконные рамы, железную кровать выбросило на крышу, скосило даже старые, в обхват, грушевые деревья.
Мама работала сторожем в НГЧ, напротив железнодорожного вокзала. Немецкие самолеты периодически бомбили воинские эшелоны, грузовые составы. Однажды, спасая раненых солдат, она была ранена в ногу. Хорошо, что осколок попал в мышцу. Медики обработали рану, и мать продолжала работать. По ее рассказам, во время налетов были жертвы среди местных жителей и военных. Погибших без документов хоронили на привокзальной площади. Раненых размещали по госпиталям. Мою тетю и многих ее сверстниц мобилизовали на рытье окопов и противотанковых рвов на западной окраине поселка. А затем всю группу отправили под Сталинград, где они больше месяца работали на оборонных рубежах.
Предприятия работали круглосуточно, восстанавливая военную технику для Сталинграда. Лозунг был един: «Все для фронта. Все для Победы». Дед Степан – ценный слесарь-инструментальщик — сутками пропадал на заводе. Дед Федор работал в колхозе имени Калинина. Осенью 1942 года он на арбе перевозил плетни с летнего база на склад. В дороге отвалилось колесо. Он попросил сопровождающего паренька поставить его на место, а сам поднял край арбы с тяжелым грузом, почувствовав сильную боль. Дома пожаловался, мол, у него внутри вроде бы что-то оборвалось. Ему бы сделать срочную операцию, но осматривающий его врач почему-то не сделал такого назначения. Через неделю дед умер в 57 лет. Семья лишилась кормильца. А еще раньше ушел из жизни мой отец, ему и вовсе было только 26 лет. Работая на пекарне, он заболел горловой чахоткой, застудил легкие. Медицина оказалась бессильна.
Бабушка сохранила корову – с ней было легче выживать. Но неимоверно высокий продналог мясом, топленым маслом заставили ее все же продать кормилицу.
Огромная радость захлестнула всех, когда наши войска разгромили фашистов под Сталинградом. Прекратились авианалеты, бомбежки, жить стало спокойнее и легче. Но до Великой Победы было еще очень далеко.
Январь 2020.